В 1979 году в интервью газете «Таймс» участник Кембриджской пятёрки Энтони Блант сказал: «Гай Бёрджесс был одним из умнейших людей, каких мне приходилось встречать. Однако совершенно верно и то, что он иногда действовал людям на нервы». Сказано мягко. Гай был большим эксцентриком и жизнь вёл бурную.
Гай Бёрджесс 1911 года рождения, следуя семейной традиции, должен был служить в королевском флоте: все его предки из поколения в поколение становились адмиралами. Отец Гая доблестно воевал против Германии в Первую мировую войну и дослужился до вице-адмирала. Уготованные судьбой адмиральские погоны с изображением короны Его Величества действительно определили его юность: пройдя через самый элитный британский колледж, Итон, из которого вышли 20 премьер-министров, Гай перешёл в Дартмутский военно-морской колледж. Учился великолепно и легко.
Однако вскоре он решил уйти из колледжа, заявив родителям, что «слишком большая честь для королевского флота — заполучить к себе Гая Бёрджесса».
В 19 лет Бёрджесс стал стипендиатом знаменитого Тринити-колледжа Кембриджского университета и вскоре уже получал отличные оценки по истории. Тогда марксизм увлекал умы лучших студентов, которые искали смысл жизни и стремились к высокой цели. Бёрджесс тоже вошёл в коммунистическую группу, освоил теоретические труды Маркса, Ленина и других мыслителей. В политических спорах Бёрджесса было не победить.
На третьем курсе Гай участвовал в студенческой забастовке для защиты прав обслуживающего персонала колледжа. И забастовка закончилась победой трудящихся. Потом он организовывал митинги и забастовки водителей городских автобусов и уборщиков улиц и сам в них участвовал.
И при этом — яркая богемность. Гай лихо вращался в разных компаниях и кругах британского общества, быстро сходился с людьми, имел множество приятелей и знакомых — окружающих привлекали его обаяние, остроумие и высокая культура. Вечеринки, щедрые возлияния, случайные связи — он был весьма безбашенным, выражаясь сегодняшним языком. Мало что в его стиле жизни соответствовало образу аскетичного дисциплинированного разведчика.
Вероятно, его путь определили в 1934-м поездки в Германию и СССР: он говорил, что хотел «своими глазами увидеть разницу двух государственных устройств — советского и фашистского». Как раз в это время, 30 июня 1934 года, в Германии в ходе «ночи длинных ножей» эсэсовцы в борьбе за власть уничтожили недавних соратников — штурмовиков SA. Фашизм предстал перед Гаем в самом радикальном на тот момент обличье.
А в Ленинграде и Москве молодые представители британского истеблишмента повстречались с деятелями Коминтерна, даже с Николаем Бухариным, тогдашним теоретиком партии. Только коммунисты могут противостоять фашизму — таким был вывод политического путешественника.
В списке товарищей — потенциальных агентов Ким Филби, который уже работал с советской разведкой, поставил Гая на последнее место. Но тот, почувствовав изменение в поведении Кима, так настойчиво донимал его расспросами, что советским кураторам пришлось и его пригласить в круг будущей Кембриджской пятёрки — во избежание возможного вреда от необузданной активности. Гай, можно сказать, навязал себя в агенты.
И советская разведка много выиграла от того, что приняла его.
Бёрджесс стартовал в Британской радиовещательной корпорации — той самой Би-би-си, которая вещает и поныне. На радиопрограмму он приглашал и тех политиков, которые высказывали мнения в русле, выгодном для внешней политики СССР. Но пропагандой не ограничивался.
С присущей ему уверенностью Гай расширял поле собственного применения. Он подготовил записку для иностранного отдела НКВД о том, как рекрутировать британскую молодёжь: «Организация работы среди университетского студенчества имеет величайшее значение, поскольку через неё мы могли бы управлять регулярным потоком людей, идущих на государственную службу, которых можно было вербовать до того, как они сделаются слишком выдающимися, и устраивать их на безопасные места той или иной отрасли службы».
И сам стал воплощать теорию на практике. Первым завербованным Гаем агентом стал даже не студент, а молодой преподаватель Энтони Блант — дальний родственник королевской семьи, рафинированный аристократ, который преподавал историю искусств в Тринити-колледже.
Уже в 1939-м, первым из пятёрки, Гай был принят на работу в британскую разведку Сикрет интеллидженс сервис (СИС — МИ-6). Отметим одну важную деталь: сначала он присягнул советской разведке и только потом, по заданию Москвы, вступил в ряды британской.
Вскоре Бёрджессу определили постоянное место в секретной разведывательно-диверсионной службе британской разведки — секции Д, диверсии. Основными задачами было осуществление дезинформации и мероприятия по воздействию на политические события. Что делает Гай, едва вступив в должность? Конечно, он приглашает на работу друга Кима!
На следующем посту в министерстве информации — уже идёт Вторая мировая война — Гай завязал контакты с контрразведкой МИ-5 и вёл оперативное обеспечение находившихся в Лондоне «правительств в изгнании» из оккупированных гитлеровцами стран Европы. Эти правительства боролись против оккупантов, но и служили британским интересам — против советских. Для Москвы это было очень полезное знание.
В годы войны куратором пятёрки в Лондоне был Борис Крешин. До знакомства с Гаем он относился к нему скептически. Но когда стал работать напрямую, сомнения ушли: «Бёрджесс предан нам всей душой и настолько связал себя с делом служения мировой революции, что с радостью отдал бы жизнь ради её успеха!». При безалаберном отношении к собственным деньгам средства советской разведки, выдаваемые на расходы, Гай использовал очень аккуратно. Как и все другие участники пятёрки, не сговариваясь, от вознаграждения он отказывался. А Центр рекомендовал «всячески оберегать его».
Крешину однажды довелось увидеть хладнокровие Бёрджесса в действии. На очередную агентурную встречу Гай принёс целый портфель секретных документов британского МИДа для пересъёмки. И тут на тёмной улице их останавливает полицейский. Гай совершенно спокойно предъявил документы и открыл портфель. Дело в том, что он по ситуации понял, что полицейский искал квартирных взломщиков и его интересовали скорее фомка и отмычки, но не секреты МИДа и не личность второго джентльмена с пустыми руками.
С 1944 года Бёрджесс в Форин-офисе, спустя пару лет — личный помощник государственного министра британского МИДа, Гектора Макнейла, с доступом ко всей секретной информации. О таком разведчику можно было только мечтать!
В 1950 году Гай Бёрджесс получил повышение — должность второго секретаря посольства Великобритании в Вашингтоне. Напомним: с августа 1949-го Ким Филби в США координирует взаимодействие британской разведки с недавно созданными ЦРУ и ФБР. И Гай поселился у него. Пожалуй, это была единственная серьёзная ошибка, которую допустили Филби и Бёрджесс. В 1951-м из-за утечек информации другой член Кембриджской пятёрки, Дональд Маклейн, оказался на грани провала и вынужден был бежать в Советский Союз, вместе с ним бежал и Гай Бёрджесс. У контрразведки США и Британии появились подозрения и в отношении Кима Филби.
После прибытия в мае 1951 года в СССР Гай вместе с Маклейном поначалу жил в Куйбышеве (ныне Самара), а затем переехал в Москву. Руководство советской внешней разведки привлекало его для консультаций, но для активной натуры Гая этого было крайне мало. Неприкаянность и прогрессирующая опасная болезнь быстро «сожгли» незаурядного человека. Гай Бёрджесс умер в Москве в 1963 году, ему только исполнилось 52 года.
Ким Филби, прибывший в Москву за полгода до его кончины, очень сожалел, что не встретился с Гаем. Как Бёрджесс и завещал, его тело было кремировано, а урна с прахом по просьбе родственников была отправлена в Англию.